она видела раньше, а с острыми подбородками и крупными носами. Царственного вида. Она чувствовала горячее дыхание стоящего сзади Джон-Пола. Слева стояли Грифф, Тревор и Мартин. Все в одинаковой позе: руки сложены на груди, ноги на ширине плеч.

Прошло четыре дня с момента их приезда, и все это время Джон-Пол всячески избегал оставаться со Стейс наедине. Когда Деррек показывал им город, он шел рядом с ней, рассказывал ей про Золотого Будду или Королевский дворец, а Джон-Пол тащился сзади с Гриффом и Тревором. Хотя личность Деррека вызывала у Стейс определенные сомнения, она не могла не признать, что он был образованным, интересным собеседником, ну и, конечно, красавцем.

Сейчас Деррек стоял там же, и в голосе у него звучали серьезные нотки, когда он снова и снова объяснял, чего от них хочет.

– Не, дальше без меня. Мэг это все не нравится, – заявил Мартин, сделав шаг назад. – Она слишком уважает законы.

Стейс обратила внимание, что Грифф и Тревор обменялись взглядами.

– Слишком рискованно, старина, – добавил Грифф, что вызвало ее удивление – она знала, что он покупал в пабе ворованные вещи. Правда, признавала, что это было совсем не так опасно.

– Ага, – согласился Тревор, – неохота оказаться в тайской тюряге. Там явно хреново.

Деррек на это рассмеялся с обычным для себя самоуверенным видом.

– Да не посадят тебя ни в какую тюрягу! Это просто несколько безделушек. Максимум, что могут с тобой сделать, если обнаружат, – оштрафовать. – Он повернулся к Стейс и Джон-Полу. – Мой приятель не может оформлять лицензию. Это риск, он знает, что ему наверняка откажут. Они цепляются, если фигура Будды не целиком, и… – Он кивнул на кровать, где лежали деревянные головы без тел. – Гляньте на них.

Остальные медленно вышли из комнаты, бормоча под нос извинения и оправдания. Стейс хотелось сделать то же самое, но что-то ее удерживало. Деньги? Или компромат, который был у Деррека на Джон-Пола? Тот сперва был в восторге от этой поездки, а теперь ходил с таким видом, будто над ним висит смертный приговор. Последние две ночи ей не спалось, и она спускалась к бассейну, где сидела на лежаках с Дерреком. Они пили колу и болтали обо всем: любимых книгах – оказалось, что Деррек, в отличие от Джон-Пола, на удивление много читал, так же как и она, – о фильмах… Единственной запретной темой был Джон-Пол. Может быть, если бы он согласился на контрабанду ради денег, то их отношения опять наладились бы. Ведь если не появится работа, из города однозначно придется уехать.

Но Стейс знала, что дело не только в этом. Ей хотелось поступить так, чтобы Деррек был доволен, чтобы его синие глаза засветились радостью.

Она подошла к кровати, взяла в руки одну из голов, повертела ее в руках. Она ведет себя слишком наивно? Или это что-то большее? Стейс внимательно их разглядывала, пытаясь найти следы того, что голову как-то открывали, чтобы положить внутрь наркотики или деньги. Но все было гладко и ровно, никаких дырочек, ничего не отсоединялось. Тяжелые и, видимо, качественные. Сплошной кусок дерева.

– Я бы взяла одну-две, но не больше. – Стейс присела на край кровати, чувствуя на себе взгляд Деррека. На его лице появилось радостное выражение, и у нее перехватило дыхание.

– Отлично! – Он бросился к ней и обнял. Вышло как-то неловко, потому что она в этот момент сидела, но его близость обожгла ее. Стейс ощутила легкий лимонный аромат чистого белья, лета, кокосового масла – и внутри нее что-то екнуло.

– Ну, только ради денег… – Хотя она знала, что это неправда.

Деррек распрямился и, засмеявшись, повернувшись к Джон-Полу:

– Джей-Пи, а ты?

– Если Стейс согласна, почему бы и нет? – сказал тот грустным тоном. – Только мы возьмем каждый по одной. Если будет больше, трудно будет разыграть наивных туристов.

Счастливое выражение лица Деррека вмиг пропало, будто его стерли.

– Вообще-то это слегка проблематично. Мой человек заплатит нормальные деньги, но только если в Англию привезут все восемь. Каждая, конечно, чего-то стоит, но все это невыгодно, если их меньше восьми. Поэтому… – Он посмотрел на дверь, через которую так поспешно вышли Грифф, Тревор и Мартин. – Вам надо убедить ваших друзей. Если каждый возьмет по штуке, получится кругленькая сумма. Сами головы, может, и не выглядят дорого, но они древние – приятель в Англии отвалит за них хорошие деньги.

В этот момент Стейс убедилась, что подозрения ее не напрасны. Вот настоящая причина их приезда в эту страну. Восемь человек. Восемь фигурок. И все в порядке.

34

Оливия

Голова у Оливии мутная. Непонятно, где она и почему ей холодно. Пахнет мокрой землей и чем-то еще, типа благовоний. Как будто кто-то жег ароматические палочки. Она случайно попала на какой-то ритуал? Сырость проникает сквозь бриджи, голова упирается во что-то твердое. Оливия садится, моргает, чтобы глаза скорее адаптировались к темноте, и вдруг понимает – это же Стоящие Камни. Что происходит? Последнее, что она помнит, – это как шла домой одна, перед этим немного выпив у Дженны, но явно недостаточно для того, чтобы отключиться… Как она здесь оказалась?

Оливия изо всех сил старается встать, держась за большой камень, около которого лежала. Вдалеке видны уличные фонари. Рождественское праздничное освещение отключено – значит, сейчас очень поздно. Сердце сжимается. Она вспоминает, что ей было очень страшно. Кто-то шел за ней, потом рука на ее плече, застрявший в горле крик… Оливия в ужасе поворачивается. Может, тот человек где-то рядом? Ее сюда принесли… Зачем? Хотели похитить? Убить? Принести в жертву? Нужно срочно выбираться отсюда. Надо уйти с поля. Голова все еще слегка кружится, но Оливия пытается бежать. Она скользит по мокрой траве, на ней тяжелые сапоги, они мешают. Она всегда ненавидела это место, атмосфера здесь жуткая. Пробегает между камнями, опасаясь, что кто-то выскочит из-за них. Дорожки нет, а темнота сбивает с толку. Оливия смотрит на горящие вдалеке уличные огни. Где-то там будет заборчик, и она выберется отсюда. Ей нужно…

Вдруг она видит мужскую фигуру. Кто-то высокий, в капюшоне, загораживает ей проход. Как в ту ночь. Фантом вернулся – и в этот раз намерен ее забрать с собой. Оливия громко кричит и падает на колени. Нет, нет, это невозможно, она закрывает уши руками, нет, нет!

– Оливия?

Она чувствует на плечах его тяжелые руки; он хочет повалить ее на землю, засыпать землей, похоронить ее…

Она продолжает кричать и сопротивляться.

– Оливия, прекрати! Перестань! Это я, я!

Оливия узнает голос, перестает